Археология информационного века

№1 Наука для интровертов

Идея этого текста возникла из бесчисленных своеобычных бесед. Десятки людей в самых разных местах — на кухне, в кафе, на уроках, во время вечерних сборищ, задают похожие вопросы — почему мы делаем то, что делаем? зачем? как это получается? что будет дальше? Множество вопросов и ни одного ответа. Ответ на них я неоднократно обещал поискать «когда-нибудь потом». Но сколько тут не говори, сколько ни пытайся эти темы исчерпать или «досказать», всегда будет, что добавить. В какой-то мере, большинство проблем и задач нашей нелегкой науки уже описал Л.С. Клейн, гораздо более умелый и опытный археолог, писатель и педагог, чем я. Его статья «Археология под золотой маской» издана полвека назад, однако всё ещё приятно горчит через хитросплетения фраз знакомым вкусом нашей увлекательной науки. Наверное, именно она виной тому, что пишу сейчас я. И, наверное, именно потому формат этого текста так схож со статьей Льва Самуиловича. Проблемы, которые он описал тогда, никуда не делись. Но появились новые — проблемы археологии информационного века.

АРХЕОЛОГИ ИНФОРМАЦИОННОГО ВЕКА
Всем хорошо знакомы набившие оскомину слова о том, что количество информации в мире удваивается каждые пять лет. Очень иронично при этом, что ни обилие, ни доступность данных не содействуют разрушаемости стереотипов или образованности широкой публики. Для подавляющего большинства самым известным археологом остается Индиана Джонс или, на худой конец, Лара Крофт. Появляются всё новые шедевры об альтернативной хронологии, внеземных цивилизациях и пропавших городах прошлого. Такой псевдоархеологический фикшн привлекает внимание и занимает умы публики гораздо легче, чем всамделишняя наука. Это неудивительно — во времена, когда популизм открывает дорогу в президентские кресла, он сработает и здесь. Ведь как соблазнительно думать, что от нас прячут секреты бессмертия или города великанов и что мы лишь в шаге от их обнаружения! Конечно, вдумчивая археология проигрывает эту войну: намного труднее обосновать увлекательность типологической характеристики сосудов могильника N, чем революцию в мировой истории, пусть и мнимую. Да и участникам процесса это на самом деле не интересно: газетчиков не привлекут сюжеты, лишенные наглядной сенсации, а учёные заинтересованы, прежде всего, в профессиональном общении. Обнародование результатов перед людьми, от нашей науки далёкими, обычно воспринимается археологами как необязательное дополнение к тяжелой исследовательской работе. Да, сейчас ситуация всё лучше и лучше — есть множество научно-популярных мероприятий, лекций, даже Википедия помогает. Но археолог, рассказавший десяти подросткам о трипольской керамике, всё равно проигрывает «академикам Авдеенкам» и сотням их псевдонаучных Сечей. Чтобы добраться до настоящей археологии в информационном веке, приходится зачастую заниматься археологическими раскопками терриконов лишней информации, и никто не может пообещать хоть одну находку в конце процесса. Наука оказалась не готова к эпохе двоичного кода и терпит поражение. Да и на бой особо-то никто не вышел.

В ШИРОКОМ ПОЛЕ
Были ведь времена: трава была зеленее, а науку полностью финансировало государство. Многие до сих пор с теплотой вспоминают те далекие годы, когда практически под любую экспедицию можно было получить гос. финансирование. И эта замечательная практика сыграла с нами злую шутку: теперь, когда за копейки нужно бороться, а самый простой способ создать бюджет экспедиции — это поиск благотворительной помощи, ни один зрелый учёный не знает, как себя обеспечить. Ведь раньше не нужно было заботиться о своей заметности в толпе, о своем общественном реноме — наука струилась и без этого. Теперь всё изменилось. Деньги нужно именно «доставать», то есть отправляться на охоту за ними в социальные пространства. Но мы разучились это делать (а умели ли?). Большинство людей, ведущих действительно интересные научные проекты, вряд ли отличат Инстаграм от Телеграм; скорее всего, они не осилят необходимые основы SMM и уж точно не используют всё это, чтобы оживить свои исследования. Увидеть и оценить преимущества информационного века для них сложно, к тому же примеров успеха таких проектов практически нет.
Совсем недавно мы с придыханием следили за тем, как Геннадий Николаевич Тощев со своими выпускниками получил десятки тысяч благотворительных гривен на исследование могильника «Мамай-Гора». К счастью, молодые и горячие волонтёры активно занялись координацией проекта; к счастью, поколения выпускников запорожского истфака приобщились к спасению уникального памятника; к счастью, всё это позволило учёным сосредоточиться на научной работе. И насколько двойственное чувство обуяло меня, когда я понял, что этот результат достигнут практически полностью усилиями участников экспедиций на «Мамай-Горе». С одной стороны, эти люди очень круты. С другой же, эта маленькая социальная группа никак не репрезентует интерес украинцев к археологии.
Но это лишь единичный случай. В целом же, светило археологической науки не хочет (а иногда и не может) превратить свое исследование о типологии кремня стоянки Арзамас-16 (а это ведь уникальный памятник, как и абсолютно любой другой археологический объект) в увлекательное приключение, доступное каждому, и весь исторический рывок остается скрыт за стеной длинных слов. К тому же, это светило зачастую несколько консервативнее информационного века. Следовательно, не знает, не видит и не признает пользы от привлечения медиа к своей деятельности. Даже если рядом найдется желающий оказать помощь в этом нелегком деле, он запросто может столкнуться с непониманием или даже нешуточным сопротивлением. Очень забавно, что коммуникации не происходит в обе стороны: стоит учёному начать поиск социально активного героя, который спасет его экспедицию от дефолта, как он обнаруживает, что вокруг нет подходящи�� кандидатов. Причина очень проста — археология…

…НАУКА ДЛЯ ИНТРОВЕРТОВ
Будучи не только очень сложной и многогранной дисциплиной или собранием методов, но скорее образом жизни или способом её восприятия, археология требует от своих адептов ощутимого социального отречения. В какой-то мере это закономерно для любой науки, но достигает своего апогея именно здесь. Ведь не каждый согласится проводить месяц за месяцем в компании скрюченных на левом боку «Йориков». Обычно, человек, комфортно чувствующий себя на раскопках, не хочет покорять миллионы своей харизмой. Да, иногда может. Но не хочет. И наоборот, трудно встретить безудержно коммуникабельного студента с глазами, загорающимися от слова «энеолит». Как и для подавляющего большинства увлечённых учёных, общение с внешним миром для археолога — необязательный и не всегда приятный бонус. А львиная доля проектов переживают трудные времена на этапе «нужно позвонить и узнать». Просто потому, что мир хорош без этого. Конечно, бывают и здесь исключения. Но я не отношу себя к их числу.
Наступает момент, и археолог N, выросший в длительных и суровых экспедициях по нескольку месяцев, подсчитав расходы (а доходов-то и нет) понимает: чтобы исследовать свой уникальный памятник в следующем году, нужно искать дополнительные средства. Где искать? В социальном (а значит, информационном) пространстве. Сам он не очень-то много об этом знает, но среди членов экспедиции наверняка найдется кто-то, кто поможет. Выйдя из палатки (самой большой в лагере, начальственной), он осматривает свою команду:
Они сидят у потрескивающего костра, что-то живо обсуждают, планируют, а может быть, поют под гитару, критикуют музыкальные новинки или играют в мафию… Вариантов много, ведь все наконец-то оказались на свободе, вдалеке от городов. Команда очень разношерстная, у каждого свои сильные и слабые стороны — один очень инициативный, но толком ничего и не умеет; другой неплохо пишет, но терпеть не может соц. сети; у третьей нестабильный и иногда дурной вкус, а четвертая ничего не сделает без конкретных указаний; кто-то отлично фотографирует, но плохо пишет, кто-то наоборот; некоторые даже поисковыми системами пользуются через раз (“Гуглить — это не моё!”). В общем, нет среди них того, кто мог бы единолично взять информационную политику под крыло.
Решение очевидно. Если вся эта группа будет работать вместе, благополучный результат вполне достижим. Осталось лишь найти того, кто может координировать весь процесс, то есть знает, что и как нужно делать. Но где же он?
Не стоит волноваться — найдем. Не может быть такого, чтобы не нашли. И вот как только информационное развитие памятника наберет обороты (до определенного уровня; без профессионального подхода вырваться за пределы очень небольшой фокус-группы крайне сложно), тот самый инициативный археолог N столкнется с удивительным сопротивлением своих коллег. Что за невиданный нонсенс — обнародовать результаты работ?

СИЛА ТРАДИЦИИ
Ещё одним унаследованным из прошлого трендом археологии стала привычка недоговаривать. Очень многие памятники в Украине опубликованы без координатной привязки или хоть худо-бедно точной карты. Иногда теряются материалы или целые коллекции, пропадают там же, где и несданные отчёты, зимуют у начальника экспедиции, отправляются в непредсказуемый музей и так далее. А в сочетании с нелюбовью к соцсетям эта привычка не говорить лишнего превращается в настоящую чёрную дыру. И вроде бы есть и доля логики — нечего представлять на всеобщее обозрение данные до их финальной интерпретации. Но ведь наибольший интерес вызывает именно «свежий» материал, только что с грядки. Его ещё не коснулись молекулы современности, и один вид его переносит на сотни лет назад. Конечно, как раз такими находками и стоит привлекать внимание к своим исследованиям. Но вся эта деятельность весьма далека от археологической науки и от так называемой «чистой археологии».

ЧИСТОТА КРОВИ
А ведь именно эту мнимую чистоту так тщательно лелеют некоторые исследователи. Как соблазнительно объявить всё вторичным, неважным и обслуживающим, а себя провозгласить настоящим «чистым» археологом. Так все возможности информационного века оказываются на периферии. Скорее всего, зря — именно чистокровность — прямой путь к вырождению. Археологи знают: в процессе одомашнивания уже прирученных животных зачастую скрещивали с дикими особями — бурлящая по венам свобода повышала жизнеспособность породы. А блюстители крови зачастую слабели, хирели и вымирали. Знают, но выводов не делают. «Череп последнего дракона был не больше черепа собаки, кхалиси» — вот какие уроки можно извлечь из «Игры престолов».
Но рисуемый нами «чистый» археолог не читал «Игру престолов». Представим, что его зовут Давид; он изучает неолит. Давид пишет статью за статьей и терзается двумя загадками — как расширить финансирование и как опубликовать свои результаты. Информационная битва его мало волнует, ведь он археолог и ему не до того. Стоит искать средства, не тратя время на продвижение своих работ среди общественности. А что со статьями? Да очень просто: один журнал за другим отказывается публиковать его результаты. В одной статье карта дурна, перепутан север и юг; в другой — не хватает культурологической интерпретации памятника; в третьей было бы неплохо добавить чего-то инновационного, например 3D-технологий, а четвертой — выполнить математическую обработку посчитанной статистики. Да и на раскопе не ладится — внезапно Давид наткнулся на чьи-то старые археологические траншеи, материал не зафиксирован, а полевая опись представляет собой набор несвязных колонок. А всего этого можно было бы избежать, освоив одну-две программы! Или ещё лучше — не тратить свое время, а пригласить специалистов — геодезиста, геоинформатика, почвоведа и многих других. И ведь эти люди есть, они готовы сотрудничать, они присутствуют в археологическом мире, хоть и незаметно для Давида. Конечно, такой подход нарушит «чистоту» археологии, но стоит ли породистость таких мучений?

Удивительно — кучке школьников всё-таки удается найти общий язык и работать в команде для завоевания своей ниши в информационном поле. А группе учёных, людей науки, искателей истины — нет. Они так и не могут создать успешный коллектив. Отчасти, наверное, потому, что у археолога, руководителя и главного координатора работ, слишком много других сражений. Проблемы накатываются волна за волной и всё норовят отвлечь внимание от важнейших вопросов археологической науки.

Продолжение текста доступно где-то здесь